Профессия

– Роман, расскажите о себе и своей работе.

– Я работаю в научно-исследовательском институте строительного профиля в Москве, его полное название – НИИОСП им. Н. М. Герсеванова, в лаборатории исследований мерзлых грунтов старшим инженером-геологом. Занимаюсь научной и полевой работой: исследованием грунтов, фундаментов, сооружений, которые строятся в зоне распространения мерзлых грунтов: На Ямале, в Норильске, Якутии, Забайкалье, на Дальнем Востоке.

– Какие задачи у геолога?

– Сначала мы знакомимся с объектом, разрабатываем проект исследований, выезжаем в поле бригадой, бурим скважины, отбираем образцы грунтов. После этого тщательно упаковываем взятые образцы. Если они в мерзлом виде, то обязательно сохраняем их мерзлыми, измеряем температуру в скважинах после бурения, и отправляем образцы в лабораторию, где комплексно изучаем физико-механические свойства грунта. По результатам наших лабораторных исследований проектировщик определяет, сможет ли этот грунт нести нагрузку от сооружения.

– Часть детства вы провели в Надыме, может, поэтому захотелось вернуться в Арктику?

– В университете мы изучали несколько предметов, связанных с мерзлотоведением. Вел их один преподаватель, и мы с ним оказались на одной волне. Потом выяснилось, что он периодически работает на площадке в Надыме. Туда ездят измерять температуру, смотреть осадки этой площадки. Когда я окончил бакалавриат, диплом у меня был по обычным Подмосковным изысканиям. В магистратуре я еще не знал, чем мне заняться, и неожиданно позвонил этот преподаватель и сказал, что в лабораторию нужен специалист, предложил сходить на собеседование. Так и я и попал на эту работу. По ней и писал диплом магистра. Тружусь уже пять лет, поскольку изучаем мерзлые грунты, то и работаю в основном в Арктике.

Работа в Арктике

– Часто приходится в полях работать?

– Я работаю в лабораторном секторе, но так как у нас нет отдельно геологов, периодически выезжаю в поля на отбор грунтов с буровой бригадой. Где-то пару раз в год уезжаю на три–четыре недели. Так, в Якутии я первый раз ощутил температуру минус 55 градусов. Хотя в Уренгое, например, тоже было около минус 55 градусов, но там при такой температуре все останавливается, на дорогу никого не выпускают, а в Якутии жизнь продолжается. Там просто нет выбора, жители Якутии более приспособлены под такой суровый климат. Как говорится, северянин не тот, кто не мерзнет, а тот, кто тепло одевается.

– Вас вообще сложный быт не пугает?

– Нам везет – как правило, объекты находятся в городской черте. Мы снимаем квартиру поблизости и пешком добираемся до места. Обычно заказчик предоставляет место в теплом вагончике, в котором мы запаковываем образцы, ведем журналы. Все остальное время на улице приходится проводить.

Когда я в первый раз выезжал в поля, была весна. Это было в Салехарде и тогда, наверное, была идеальная температура – в районе минус 10, не сильно холодно, но и достаточно для того, чтобы хранить образцы грунта на улице. А вот летом в Уренгое везли с собой холодильник, чтобы образцы не оттаяли.

Зимой работал в Якутске, и как раз разбушевались морозы. Помню, долго ждали в феврале, когда потеплеет хотя бы до минус 40, потому что гидравлика замерзает, буровая не работает – у нее тоже есть температурные ограничения.

– Какие качества важны в профессии геолога?

– Прежде всего честность. Также в профессии геолога никак без взаимовыручки – нужно уметь прийти на помощь товарищу, так как работа у нас командная. И, конечно, важна коммуникабельность – не всегда со своей буровой бригадой выезжаешь, нужно наладить общение с новыми людьми, ведь у каждой команды свой способ бурения, свои особенности, плюс жить вместе приходится, и тут общительность и способность работать в коллективе очень выручают.

Секреты профессии

– За что вы любите свою работу?

– Можно посмотреть страну. Это прекрасная возможность, работая в разных регионах, увидеть уголки России.

– С какими сложностями сталкиваются геологи?

– Работа геолога довольно сложно устроена. Переговоры с заказчиком требуют знаний в психологии, также нужно уметь решать организационные и технические задачи перед выездом. Ну и конечно, сложность работы геолога в том, что работать приходится в любую погоду, как в песне поется «Держись, геолог, крепись, геолог, ты – ветра и солнца брат!». Вот так все и есть, никаких отговорок, каждый день на счету.

– Роман, как считаете, почему сейчас к добывающей промышленности в Арктике приковано такое пристальное внимание?

– Основные запасы углеводородов – нефти и газа – сосредоточены в Арктике. Плюс крупные предприятия, которые обслуживают месторождения – это огромная инфраструктура, большие масштабы строительства – сооружения должны быть в гармонии с окружающей природой, главным образом с грунтами. Поэтому на всех крупных объектах ведется мониторинг температуры грунтов и деформаций, эксплуатирующие организации держат руку на пульсе, при возникновении проблем – сразу на связи с проектировщиками и геокриологами. Не только на объектах промышленного комплекса такое происходит, но в городах тоже с этим сталкиваются.

Не стоит забывать и о коренных народах Севера, современная инфраструктура создается, в том числе для их поддержки. Поэтому пока в Арктике живут люди, пока там ведется работа, конечно, территория требует к себе внимания.

– Вы как северянин со стажем, как считаете, Арктика – это место для жизни и работы?

– Думаю, да, но если в процентном соотношении, то, наверное, 30% для жизни, 70% для работы. Я вижу, что развивается инфраструктура, в том числе для детей, школьников, семей. Многие мои знакомые обзавелись семьей и детьми, остались жить на Севере. Наверное, остаются в том числе из-за стабильной работы, но для жизни сейчас, действительно, многое сделано. Но есть один момент – существенный психологический отпечаток накладывает одна и та же картинка с октября по апрель, когда все белым-бело. Арктика, одним словом.