Наталья Федянина

Почему Норильск?

– Наталья Николаевна, вы ведь не коренная северянка? Как и почему вы решили работать в Норильске, как пришли в музейную сферу?

– Моя история типична для человека, который живет в Арктике, но не является ее коренным жителем. На Крайнем Севере остаются люди, которые смогли себя здесь найти, реализоваться. А кто не смог – те быстро уезжают. Вот так и я – приехала в 2005 году ненадолго поработать и уже почти 20 лет живу в Норильске. Это место не отпускает: начинаешь что-то делать – и сразу видишь свой следующий шаг, поэтому всё больше «увязаешь» в этой земле. И люди здесь ценны и важны – уже потому, что здесь их не так много.

Основное здание Музея Норильска

– Вы целенаправленно приехали работать в музей?

– Нет, меня пригласил благотворительный Фонд Михаила Прохорова, первые пять лет я была его PR-директором. Затем работала куратором проектов в медиакомпании «Северный город» – с того счастливого периода у меня осталось много следов: профессиональных, человеческих. Именно в то время я, например, придумала этнический проект встречи зимы на Таймыре «Большой Аргиш», который впервые мы провели в 2010 году прямо у крыльца медиагруппы. А уже со следующего года на него стал собираться весь Норильск и весь Таймыр.

Ну а потом пришла в музей. Точнее, вернулась после 10-летнего перерыва: до Норильска местом моей работы был Смоленский музей-заповедник, я была там заместителем директора по развитию, занималась проектной деятельностью.

Вообще главная моя профессия – я постоянно настаиваю на этом определении – социокультурный проектировщик. И музей – одно из важнейших мест приложения связанных с ней навыков. Потому что сегодня музеи – не только про то, чтобы собирать и хранить: они двигают города вперед; это социокультурные институты. Особенно такие, как наш: Музей Норильска – не столько про историю города, сколько про сам город во всех его проявлениях.

Наталья Федянина

Наталья родилась в Смоленске, окончила Московский технический университет по специальности «менеджмент», магистратуру Московской высшей школы социальных и экономических наук по направлению «социокультурное проектирование», Манчестерский университет по специализации «информационный менеджмент в сфере культуры»; дополнительно проходила музейные стажировки в России и за рубежом.

Работала директором Агентства социальной информации в Смоленске, директором по развитию Смоленского государственного музея-заповедника, директором по связям с общественностью Фонда Михаила Прохорова, куратором проектов медиахолдинга «Северный город».

С 2016 года – директор музейно-выставочного комплекса «Музей Норильска», основатель и куратор PolArt резиденции.

Культурный код Севера

– Вы работали в Смоленске и Норильске, знакомы с опытом ведущих музеев России и Европы. Есть ли разница между работой северных музейщиков и их коллег из других регионов?

– Я только что вернулась с национального форума «Музейный Олимп». В нем участвовали около 200 очень активных, продвинутых музейных специалистов, экспертов, номинантов одноименной премии – то есть профессионалы, благодаря которым развивается музейная сфера. И мы с коллегами как раз обсуждали эту тему. Пришли к выводу, что в конечном счете все зависит от конкретных людей. Переезжает, например, прекрасный эксперт из Владивостока в Иркутск – и вот уже Владивосток из номинантов «Музейного Олимпа» пропал, а Иркутск со своим проектом звучит на всю страну.

Но и между энергетикой регионов различия есть. Многим кажется, что мы тут в Арктике все замороженные, темп жизни медленный. А на самом деле на севере люди больше сосредоточены на своей работе. Даже сам климат тому способствует: что еще делать в лютые морозы, кроме как плодотворно трудиться? Отвлекающих факторов, считайте, нет. Ну и кроме того, Норильск – молодой город, у нас нет наследия в виде дворцов, как, например, в Петербурге. А значит, нам надо самим что-то создавать – это мы и делаем.

А еще здесь больше возможностей для реализации даже самых фантастических проектов. И не только потому, что ресурсов здесь больше – средства тоже нужно уметь разворачивать в культурную сферу, и это не так уж легко. Но если ты докажешь, что Норильску проект необходим – город и компания (ГМК «Норильский никель». – Прим. ред.) обязательно поддержат.

– На форуме «Музейный Олимп» вы представили проект «Вечно новый город», с которым и вошли в число номинантов премии. Я так понимаю, он напрямую перекликается с главной идеей музея города, о которой вы упомянули?

– Да, это так. Особый культурный код Норильска, ставший основой нашей музейной концепции, заключается в том, что люди в городе очень быстро меняются. Приезжают, проживают здесь активную часть своей жизни, а потом, как правило, уезжают. Старожилов здесь фактически нет.

У меня даже такой термин родился в этой связи – «соскальзывающая память». Вот фото – вроде бы нестарое, ему всего лет 30, на нем много людей, понятно, что происходит что-то важное. Но очевидцев тех событий сегодня не найти: никто не помнит, что это было, кто изображен на фотографии. Социальная память города плохо закрепляется, «соскальзывает» вместе с каждым уехавшим человеком. Поэтому у музея появляется еще одна важная функция – не только хранить наследие города, но и удерживать уходящий пласт памяти.

Мы не раз вокруг этого выстраивали разные проекты. А в нынешнем году пересеклись два события: юбилей музея (в 2024-м ему исполнилось 85 лет) и разворачивающаяся в Норильске реновация – город активно строится впервые с советского времени. Но, конечно, не впервые за свою историю. И вот мы решили посмотреть на большое строительство в исторической ретроспективе и перспективе, да еще и с юмором. «Вечно новый город» – такой стала тема последней по времени музейной ночи, когда мы в нашем здании организовали тотальную стройку.

Но мы этим не ограничимся: планируем по-новому рассказать об истории места – через рассказы о главных городских практиках и самых важных темах, которые с годами не теряют актуальности. Например, борьба со снежными завалами шла в Норильске и в 1940-х, и сейчас идет. И очень забавно наблюдать, как новые норильчане пытаются в этих вопросах изобретать велосипед, а потом оказывается, что вторая или третья попытка их предшественников была куда мощнее. Таких тем много: уют по-норильски, архитектура арктического города, озеленение – пресловутый город-сад в наших сугробах… Вечно новый город никогда эти процессы не закончит – просто потому, что люди будут приезжать и уезжать.

Музей старше города?

– Уточню на всякий случай: музею 85 лет, а Норильску официально – 71. Получается, музей старше города?

– Это многих удивляет. Но дело в том, что отсчет истории Норильска можно вести от разных дат. Можно с 1953-го, когда он получил статус города. Можно с 1935-го, когда началось строительство горно-металлургического комбината – вокруг него и образовался Норильск. А можно с первого дома, который в 1921 году построила геологическая экспедиция Н. Н. Урванцева – сегодня это один из объектов Музея Норильска.

Сам музей появился в 1939 году по указанию А. П. Завенягина (первый директор комбината. – Прим. ред.) – как небольшое геологическое собрание местных полезных ископаемых.

В последующие годы музей несколько раз переезжал с места на место, менял свой статус. В 1965 году его на пять лет закрыли, часть музейных коллекций была утрачена. А с 1971-го его история больше не прерывалась.

Фрагмент экспозиции по истории освоения Таймыра

Диорама «Осень»

Женская нганасанская одежда

Шаманский бубен с колотушкой

– Если концепция музея города появилась только в 2016-2017 годах, каким он был до этого времени?

– В 2016-м меня пригласили не просто возглавить музей, но и объединить всю муниципальную музейную сеть в единую структуру. Задача, с одной стороны, не очень приятная – довольно сложная и болезненная для коллективов. С другой стороны, я понимала, что это правильное решение. На тот момент в городе существовали Музей истории, освоения и развития Норильского промышленного района с несколькими филиалами и Норильская художественная галерея. Их работа в большой степени пересекалась, некоторые коллекции они параллельно собирали, работы одних и тех же художников. После реорганизации всё встало на свои места, у каждого подразделения – своя четкая, понятная специфика. Есть основное здание – в нем разворачиваются главные проекты и события, связанные с городом. Есть художественная галерея, есть дом-музей «Первый дом Норильска». Есть Талнахский филиал – он про геологию и экологию; кроме того, мы музеефицируем природные ландшафты на прилегающих к нему территориях.

Главный бренд

– …и есть Полярная арт-резиденция. Когда она появилась? И как вообще родилась идея такого необычного пространства?

– PolArt-резиденция работает с 2016 года. Этот проект, на мой взгляд, сильнее всего повлиял на образ, репутацию музея и, можно сказать, его самоощущение; зарядил новой энергией наш музейный коллектив.

Участниками, резидентами программы, становятся художники и кураторы – победители открытого всероссийского конкурса, который ежегодно объявляет музей. Победители получают поддержку своих художественных идей и возможность их реализации в Норильске. Неважно, насколько они знамениты, какое у них портфолио. Главное, чтобы в описании заявки автор убедительно объяснил, зачем ему надо именно в Норильск, какую роль север играет в его творческой профессиональной траектории, как он планирует взаимодействовать с горожанами.

Почему эта программа важна для нас? Дело в том, что современное искусство (пусть даже оно многим кажется непонятным и провокативным) для музея – мощный инструмент работы с действительностью. Оно не про изображение окружающего мира: современный художник – концептуальный человек, визуализирующий идеи, философ, исследователь, в том числе работающий с нашими коллекциями, актуализирующий городское наследие.

За восемь лет резиденция поддержала более 40 художников и проектов. В работу площадки вкладывается сам музей – и это делает программу устойчивой; нас поддерживает город; привлекаем мы и внебюджетные средства, гранты.

– Какие проекты будущего вы считаете самыми важными для музея?

– Всё та же Полярная арт-резиденция привела нас к замыслу по созданию Арктического музея современного искусства. Уже готова его концепция, архитектурный проект, разработана проектно-сметная документация здания, сейчас проект выходит из экспертизы. Поддерживает нас компания «Норильский никель». В уже состоявшиеся этапы она вложила порядка 200 млн рублей, и это только начало: новое строительство в Арктике – дело невероятно дорогое.

Эскиз Арктического музея современного искусства

Но для нас – музейных кураторов, архитекторов – когда мы думали над проектом, это была история не про деньги, а про восхитительную идею, которая, несмотря на сложные времена, не ломается и по сей день. Прохождение экспертизы станет для нас новым моментом истины.

Есть планы и по реконструкции основного здания Музея Норильска: событийно и проектно музей уже давно изменился, и здание должно этому соответствовать.

Этнография и технологии

– Мы уже знаем, что в самом Норильске люди меняются быстро. Но ведь есть и те, кто на Севере родился и живет всю свою жизнь. Как взаимодействует музей с коренными народами Арктики?

– Норильск для этих мест, знаете… не то чтобы инородное тело, но… будто тарелка космических пришельцев, приземлившаяся в тундре.

Город – индустриальный, промышленный, и наш музей – именно про такой город. Эти две вселенные – мир коренных народов и мир города – почти не пересекаются. Музей Норильска не этнографический. Но эта тема у нас звучит, есть хорошая этноколлекция, в том числе с уникальными предметами, например, Волочанским кладом с культовыми предметами.

В связи с этнотемой я хотела бы упомянуть два проекта Анны Толкачевой – участницы Полярной арт-резиденции. Оба они отчасти связаны с «Большим Аргишем». В 2011 году мы впервые привезли на него вертолетами из Тухардской тундры ненецких оленеводов из семьи Пальчиных-Каяриных. С двумя упряжками оленей. Представляете, какая радость для горожан и какая авантюра! И это был не какой-то кич, не шоу для туристов – настоящая кочующая семья. С тех пор они прилетали со своими оленями на праздник еще три раза, а нас теперь связывают теплые, дружеские отношения, большое доверие. В Тухардскую тундру к ним я потом отправляла фотографов, но самая долгая творческая история с этой семьей получилась у Анны Толкачевой и ее соавтора Андрея Носова.

Презентация проекта Анны Толкачевой «Хореку. Истории Тухардской тундры»

Мы помогли Анне десантироваться к Пальчиным-Каяриным, она жила у них, кочевала с ними зимой и летом. Итогом стали 30-минутный VR-фильм «Хореку. Истории Тухардской тундры» и виртуальный «Ненецкий словарь кочевника».

Съемки для первого проекта велись как на обычные камеры, так и на камеры с технологией панорамного видео. Некоторые моменты просто поражают. Вот пример: ненцы ловят рыбу, забрасывают удочку в полынью – и зритель видит, что происходит в воде подо льдом. Вот как это сделано? Камера к крючку была прикреплена? Не знаю…

VR-проект «Ненецкий словарь кочевника»

Проект дополненной реальности «Ненецкий словарь кочевника» – настоящая цифровая энциклопедия тундровой жизни. Надеваете VR-очки – и полностью погружаетесь в природу и ненецкий быт. Каждый из объектов еще и «звучит» по-ненецки!

Оба проекта стали частью нашей постоянной экспозиции «Территория»: теперь можно прямо из музейного зала отправиться в тундру. Пожалуй, это один из лучших примеров того, как связаны у нас традиционная музейная работа и поиски современного художника, который нашел себя в Арктике.

Полезные ссылки

Сайт музейно-выставочного комплекса «Музей Норильска»

norilskmuseum.ru

Сайт программы «Полярная арт-резиденция»

polart.tilda.ws

Фильм о Наталье Федяниной и будущем Музее современного искусства. Телеканал «Ключ»

youtube.com